Лариса Васильевна по-прежнему преподаёт в институте, вышла замуж и старается жить так, как хотел бы для неё сын.
Фото: Юрий Кузьмин, photo.khl.ruЮрий Кузьмин, photo.khl.ru
Передо мной на экране – цветущая и даже лучистая светом женщина с аккуратными светлыми кудрями и очаровательной улыбкой на лице. По виду Ларисы Васильевны и не скажешь, что она потеряла единственного сына, Виталия Аникеенко, но это обманчивое впечатление.
Видео дня
На заднем плане раскинулась пасторальная картина – кусты малины, яблони, грядки, огромное количество цветов, светлое голубое небо. Лариса Васильевна с мужем Виталием переехала за город три года назад, тут просторы, спокойствие, умиротворение, и до любимой работы в Киевском политехническом институте им. Игоря Сикорского, где она трудится с 1988 года, практически рукой подать, не больше часа. У меня заготовлены вопросы, но они не потребуются, Лариса Васильевна начинает свой монолог, который я лишь изредка дополняю своими репликами. «Люди живы, пока о них помнят», — замечает она. И наш разговор – ещё один вклад в копилку воспоминаний.
«Виталик хотел, чтобы я была не одна, мы воплотили его желание»
«С мужем Виталием мы вместе с начала 2013 года и вместе работаем на кафедре физического воспитания. На участке всё создано его руками – ландшафт, цветы, грядки, абсолютно всё. Он у нас придумщик и дизайнер. А вообще-то он преподаватель физвоспитания, а также ещё лет 15 работал профессионально тренером по футболу, тренировал команды мастеров «Таврию» (Симферополь), тогда ещё в Высшей лиге, «Ниву» (Винница), «Нафком» (Бровары), «Крымтеплица» (Молодёжное), «Сталь» (Каменское) и др. Он вернулся на кафедру в год, когда погиб Виталий, но и сейчас периодически тренирует команды второй лиги или аматоров, в общем, не может без тренерской работы.
Мы в своё время просто дружили, Виталик маленький тоже его знал, потому что часто приходил ко мне на работу в баскетбольный зал, и в бассейн, и на настольный теннис. Его называли ребёнком кафедры, а старший Виталий умел его заинтересовать: то конструктор принесёт, то ещё что-нибудь, ведь это было начало 1990-х.
Виталик хотел, чтобы я была не одна, так что мы воплотили его желание. Виталий-старший окончательно появился в моей жизни, когда я работала с психологом и заканчивала курс арт-терапии. Лекарства не принимала почти, только первый месяц. Вначале всё время задавала вопросы: как и зачем жить дальше? Как ходить на работу? Первый вопрос был – за что? Потом поняла, что надо спрашивать, почему так случилось. Все молодые, успешные, верующие Но даже если мы узнаем правду, дети не вернут себе отцов, матери – сыновей, жёны – мужей. Ничего не изменится. Мы точно так же будем продолжать жить, потому что никуда не денешься».
«По ночам я не дышала. Психотерапевт объяснила, что вся боль – в центре дыхания»
«После трагедии я никогда не была одна, со мной всегда рядом находились подруги, боялись оставлять меня, потому что я по ночам не дышала. Психотерапевт объяснила, что вся боль заключена в центре дыхания, поэтому его не слышно. Я спрашивала, нормально ли, что я всё время сплю, она ответила: «Вы считаете, лучше не спать? Ваш организм так реагирует на боль и горе, защищает вас, чтобы вы меньше думали о трагедии».
Первое время я никак не могла на работе выйти в зал работать со студентами, душили слезы. Сидела в кабинете, плакала, делала какие-то бумажные дела. Потом коллеги начали просить выйти вместо них, может, и специально подстраивали, будто им надо куда-то уйти. За счёт этого начала возвращаться к работе и жизни. Моё горе со мной, но в зале ребята не должны это чувствовать, они не виноваты.
Меня вернули к жизни телесной и арт-терапией. Первое время у меня сразу текли слёзы, как только слышала имя Виталия. Сразу шла обида — за что, почему У тебя всё было – любимая работа и спорт, счастье, планы на будущее, и вдруг раз И всё. 07.09.2011 в 16:05 жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ. И ты не знаешь почему. Виталик же был единственным в роду, его отец умер за полгода до трагедии. Для нас он был светом в окне, просто всем. Пусто на душе, слёзы, постоянная мысль – как? Это вертится в голове, сверлит .
На курсе арт-терапии я делала куклы и последней была Кукла Судьба, она вышла особенно красивой. Спрашивала преподавателя группы, как может получиться такая красивая кукла после такой трагедии. Она спросила в ответ: «Вы бы хотели себе другую жизнь, если не брать в расчёт трагедию?». И я поняла, что нет. До гибели Виталия у нас было счастье, он был беспроблемным, здоровым, воспитанным ребёнком, всё успевал, хорошо учился. Мне с ним было легко. Бытовые проблемы, конечно, были, но это понятно. Развал СССР, безденежье, в магазинах пусто, надо было выживать, но мы через это прошли. Потом уже Виталий старался, чтобы я в себе ни в чём не отказывала. Друзья до сих пор вспоминают его слова: «Мне главное, чтобы у мамы было всё хорошо».
На судебные заседания в Москву мы не выезжали, но каждые 3 месяца получали письма из Следственного комитета об очередном продлении сроков следствия. Первое время очень хотелось узнать, что же произошло, кто виноват в трагедии, но время шло, а ответа на этот вопрос не было А сейчас мне уже всё равно, что произошло, ведь, к сожалению, ничего нельзя изменить. Случилось как случилось, их с нами нет. Конечно же, ребята всегда в наших сердцах, мы их помним и любим, но Мы уже никогда не услышим их голос, не сможем их увидеть рядом с нами. Мы здесь, а они там. Играют в Небесной Хоккейной Лиге. Они – наши чемпионы! Чемпионы навсегда! Ведь люди живы, пока их помнят »
«Счастья полного нет, но мы продолжаем жить и воплощать в жизнь его желания»
Нет-нет да у Ларисы Васильевны и заблестят слёзы на глазах. Боль никуда не ушла, просто спряталась поглубже. Она научилась с ней жить, окружив себя милыми сердцу напоминаниями о Виталии.
Ей приносит радость общение с друзьями, в том числе друзьями сына, которые, как она шутит, ей перешли по наследству. Рассказывая о них, глаза Ларисы Васильевны проясняются, а из голоса пропадает дрожь.
«Счастья полного нет, потому что нет Виталия, но мы продолжаем жить и воплощать в жизнь его желания. Виталий-старший чаще меня бывает у Витальки. Мне очень тяжело на кладбище, долго отхожу потом. Там ты осознаешь, что ребёнка, человека, которого ты любил, телесно уже нет. А дома ощущение, что он просто на сборах. Ты себя этим успокаиваешь. Утром с ним поздоровались, вечером спокойной ночи пожелали. На моём авто дома именной номерной знак «LOKO 57» в рамках с логотипом «Локомотива». В моей и Виталия машинах всегда автомайка с номером Виталия висит.
Сейчас мы смотрим хоккей, болеем за «Локомотив». У мужа Виталия на машине вообще наклейка хоккеиста в форме «Локомотива» с номером «57» и автографом Виталика. У нас были карточки с автографом Виталия, с которых нам изготовили наклейку-автограф, и муж её наклеил на свою машину. Коллеги и футболисты моего мужа иногда недоумевают, почему у футболиста на машине наклейки хоккеиста, но, получив ответ, вспоминают трагедию, принося соболезнования.
Живём, стараемся ездить в Ярославль, встречаемся с друзьями Виталия, родителями ребят, бываем на играх «Локомотива». На день рождения Виталия и годовщину трагедии собираемся своими почтить память ребят, а 7 сентября первую рюмку всегда поднимаем в память о команде и членах экипажа.
Клуб очень много внимания уделяет, на Новый год всегда передают подарки, это очень трогательно, и такое внимание дорогого стоит, ведь ты понимаешь, что ребят помнят и о нас не забывают, а это главное.
Ещё у нас есть кот Бонька (Бонифаций), Виталик-маленький его видел котёнком, спрашивал ещё: «Мам, как ты себе представляешь, кота — в новую квартиру? Он же всё подерёт!». Как оказалось, он ничего не драл, кроме дивана Виталика.
Виталик хотел иметь кота, но говорил, что не может себе позволить из-за постоянных разъездов. Так решила я взять, хотя и не была сторонником животных в доме. Но увидела Боньку, влюбилась и сразу поняла, что это мой кот. У Боньки характер маленького Виталия, он коммуникабельный, улыбчивый, спокойный, молчаливый, но может и на орехи прописать, если что-то не так, как он хочет, но это бывает очень редко. Он очень дружелюбный с друзьями Виталика, когда они приезжают, всё время возле них, ложится пузом вверх и показывает своим видом – «гладьте меня».
«Как же мне не хватает его "Мам, привет. Ты как?"»
С годами Лариса Васильевна всё чаще, думая о сыне, вспоминает не трагедию, а светлые эпизоды из жизни Виталия. О том, каким он был целеустремлённым, о чём мечтал, как жил хоккеем. Осознание того, что она вырастила достойного человека, который всего добивался своим трудом, за которого никогда не приходилось краснеть, доставляет ей радость.
«Я стараюсь быть позитивной. 10 лет прошло, а всё как вчера. Он всегда со мной кратко общался, не больше 10 минут. Я ему: «Мы с тобой не виделись три месяца!», а он отвечает: «Так у меня же всё хорошо, что мне рассказывать?». Его первая фраза при звонке всегда была «Мам, привет. Ты как?». Как же мне не хватает этого «Мам, привет. Ты как?»
В первое время, конечно, были одни слёзы, особенно в Туношне, когда в 16:05 начинали бить колокола, это было невозможно выдержать. В последние годы уже можно спокойно вспоминать какие-то весёлые случаи из жизни. Как он был маленьким и забыл в трамвае клюшку, которая стоила сумасшедших денег. Целых 20 долларов! Мало того что их не было, так ещё и купить же её где-то надо было! Приехал на тренировку в слезах, тренер не выдержал, отдал свою клюшку. Виталий у нас был аккуратист, к форме отношение было бережное. И тренера в Ярославле это подкупило, когда увидел, что у Виталика в раздевалке вся экипировка (майка на плечиках, стельки из коньков вынуты) аккуратно разложена для сушки.
В нашей жизни были тяжёлые периоды безденежья, но родители помогали и друзья, мы старались находить возможность, чтобы Виталий, кроме тренировок, мог ездить на соревнования, воплощать в жизнь свои желания. Хотя поездки, особенно зарубежные, финансово давались нам тяжело. Очень помогали родители ребят-хоккеистов, с которыми тренировался Виталий, да и сам Виталик все деньги, которые ему дарили, откладывал на форму и поездки. Как-то на одну поездку не было денег вообще, Виталик сказал: «У меня есть». Говорю ему, у тебя же перчатки порвались, ты хотел новые купить. Он к деду подходит, просит: «Поставь мне, пожалуйста, латки на старые. Лучше без новых перчаток, но я очень хочу поехать на соревнования». Надо отдать должное другим родителям, они всегда после турнира детей награждали, а Виталию, как одному из ведущих игроков, покупали что-то из экипировки, потому что знали, что он потратил свои деньги на поездку.
А вообще Виталий хотел быть вратарём, мы же с его папой тоже вратарями были, только в гандболе. Но я ему сказала: «Нет, Виталичек, вратаря мы точно не потянем». А как-то в команде были проблемы с вратарём, так Виталий подошёл к тренеру, попросился в ворота. Тренер приколист был у Виталия, ответил: «Я не против, только найди двух таких защитников, как ты, и станешь в ворота». Виталий поджал губки, говорит: «Вячеслав Борисович отказал. Мама, ну я же в воротах хочу играть!». Обиделся на всех, но долго не дулся.
Были у Виталия и травмы тяжёлые, бывало, играл на уколах, хотя я говорила, что так нельзя. Когда умер его отец в конце марта 2011-го, он прилетел на похороны и в тот же день улетел обратно. Ему надо было быть с командой, хотя он был травмирован, рука в гипсе. Но у ребят чувство единения было такое, что на выездных играх, как правило, присутствовали практически все игроки. Так же и Юра Урычев, ну что ему было в Минске делать с пятиматчевой дисквалификацией и с травмой? Но Юра полетел с командой.
Так же было, и когда дедушка умер, с которым он был очень близок. Это начало сезона, новый тренер – Хейккиля только пришёл. Виталия отпустили на похороны, он пропустил одну игру, но в тот же день улетел обратно. Объяснял: «Мама, мне надо быть с командой. Если пропущу ещё один матч, будет тяжело возвращаться в состав».
«Перед полуфиналом МЧМ Виталий заболел ангиной, но упросил доктора разрешить ему играть»
«Всю жизнь он был заточен под тренировки, с детства не пропустил ни одного занятия, только по болезни. Между каким-то праздником и тренировкой выбирал тренировку. А ведь он с двумя возрастами занимался, после вечерней тренировки поздно домой приезжаешь, а в пять утра подъём, на тренировку с другим возрастом. Он вставал с закрытыми глазами, умывался, ел. Я его с надеждой в голосе спрашивала: «Может, не поедем?», а он с закрытыми глазами отвечал: «Нет, мама, поедем».
Даже с травмами рвался на лёд. В 1998 году ему попала шайба в ногу, было кровоизлияние в голеностопный сустав. Прямо перед новогодним турниром в Швеции. Идём к доктору, он говорит: «Какие соревнования, вы что?». Виталий расстроился, но договаривался с родителями ребят, у которых была машина, чтобы его возили на физпроцедуры, компрессы делал, все назначения врача выполнял. И мы с его дедулей решили, пусть едет с командой, даже если не сможет играть, поездка в Швецию будет ему подарком на день рождения. Виталий поехал и начал там играть, весь турнир провёл. Нога побаливала, но уж очень сильное было желание играть! И взрослым тоже через не могу выходил на лёд. На МЧМ в Швеции он 1 января заболел фолликулярной ангиной и 2 января 2007 года своё 20-летие встречал с температурой и хрипотой, очень расстроенным, так как доктор запретил играть.
И вот 4 января полуфинал со Швецией, я спокойно сажусь смотреть хоккей, зная, что Виталий играть не будет и можно не нервничать за него. Объявляют состав – он там. Я в шоке была. Оказывается, упросил доктора разрешить ему играть. Тренер-то сказал, что никаких матчей.
В конце матча он уже и падал, и лёжа играл, не было возможности замениться, шведы атаковали. Было видно, что у него нет сил, он даже не мог подняться после игры, сидел на лавочке, встал только на гимн.
Его качества – ответственность, работоспособность, трудолюбие, желание достичь чего-то — сыграли роль в его становлении и как хоккеиста, и как человека. Виталий был отличным человеком, сыном, другом, очень любил жизнь и хоккей. Думаю, никто не может бросить камень в его огород в отношении хоккея и не только. Очень ответственно ко всему подходил, переживал за результат. Мне никогда не было стыдно за Виталия. И я очень горжусь тем, что мой сын был частью нашей любимой и великой КОМАНДЫ».
«Летом 2011-го я впервые не заплакала, провожая его. Уж очень он просил не плакать»
Сейчас она видит смысл жизни в том, чтобы хранить память о сыне и следовать его заветам – поменьше плакать, больше путешествовать по миру, улыбаться. Она больше не пытается понять, почему с «Локомотивом» случилась эта трагедия, а нашла в себе силы просто жить и радоваться тому, что есть и что будет, а не смотреть назад, чернея от тоски.
«Когда Виталик стал взрослее, уже был во второй команде, мне всё время казалось, что не я его мама, а он мой родитель. Он очень рано повзрослел, стал самостоятельным. Мой Виталик не любил моих слёз, всегда просил: «Мама, только не плачь». Как-то у нас на отдыхе украли сумку со всеми документами, деньгами. Я рыдала, а Виталик говорит: «Мама, ну никто же не умер». Я ему: «Там же документы, права, паспорт», а он отвечает: «Ничего страшного, документы ведь можно восстановить». Документы нам тогда, к счастью, подбросили, и Виталик, пожимая плечами, говорит: «И зачем было так кричать?». У меня эмоции, а он поспокойнее был.
После трагедии у нас у всех жизнь разделилась на до и после. Я всегда плакала, когда он уезжал из Киева после отпуска. А в июле 2011-го, провожая Виталия из Киева в Ярославль, впервые не заплакала. Уж очень он просил не плакать
Летом 2011 года мы с Виталием съездили в Рим, он сказал, что мы с ним вдвоём каждый год будем посещать две страны. Такой у нас был уговор К сожалению, с Виталиком не получилось осуществить задуманное. Теперь, выполняя желание Виталика, путешествуем с мужем Виталием. Стараемся побывать и в Европе, и в Америке, и в Азии, посещая максимум достопримечательностей стран, в которых бываем.
Конечно, я не могу выполнить всё то, что хотел Виталий. У него же всё было расписано, он даже знал, какая у него будет свадьба. Её уже, конечно, не будет, но раз ты здесь, а не там, значит, надо жить. Друзья из Ярославля прислали с Олимпиады в Сочи фотографию – все в свитерах «Локомотива» с номером 57 и фамилией Аникеенко. Гуляли в них по парку, болели на трибунах, то есть и Виталий присутствовал на Олимпийских играх.
«Мне кажется, Виталий всё видит и доволен, как я живу»
«Его киевские друзья брали у меня игровые и сувенирные свитера Виталия и «Локомотива» поболеть в Минске за «Локомотив». Это очень трогательно. В 2016 году мы с мужем, будучи в Нью-Йорке, пошли на матч «Рейнджерс» — «Оттава» в «Мэдисон Сквер Гарден». Виталий в 2005 году как раз был задрафтован «Оттавой», ездил в их тренировочные лагеря. Я не ожидала, что «Мэдисон» — такая неудобная арена, сиденья маленькие, и как огромные американцы на них только помещаются? Практически весь матч все зрители что-то едят, пьют напитки, меня это очень удивило. Мы с мужем и его другом в именных свитерах и шарфах Виталия посмотрели с интересом матч, в перерывах прогулялись по арене, посетили сувенирные магазинчики, что-то даже купили из атрибутики Уже после игры к нам подошли американцы, спросили про наши свитера, мы рассказали, и они, конечно же, вспомнили эту трагедию, принесли свои соболезнования. Но не скажу, что к нам было какое-то пристальное и особенное внимание.
Дома после 40 дней в комнате Виталия мы сделали уголок памяти с игровым свитером Виталия, его коньками, перчатками и шлемом из самолёта, там же – его медали и индивидуальные призы, значок мастера спорта. Когда на 40 дней приезжали в Ярославль, в Следственном комитете нам отдали разбитый планшет, отлично сохранившееся портмоне с деньгами, но с очень резким запахом керосина, который выветрился только через пару лет. Два раза хоккейная школа «Льдинка» организовывала турниры памяти Виталия и Дани Собченко, а мы с родителями Дани покупали кубки и индивидуальные призы лучшим игрокам турнира. В этом году турнир тоже удалось провести, конечно же, с соблюдением всех карантинных ограничений, на нём мы с родителями Дани всем командам-участницам подарили по книге «Чемпионы наших сердец», игрокам карточки Виталия и Дани, а лучшим игрокам вручили именные бейсболки и небольшие сувениры с логотипом «Локомотива». Школа планирует проводить турнир каждый год. На катке повесили свитера Виталия и Дани, фотографии стоят. Взрослые помнят, а юные хоккеисты узнают о ребятах, которые начинали свою карьеру в ДЮСШ «Льдинка».
На вопрос «почему так случилось» ответа нет и, скорее всего, не будет никогда. У каждого своя судьба, наверное, им так было предначертано, хотя принять такое всё равно невозможно. За 10 лет Виталик мне приснился всего раза три, всегда улыбчивый, в костюме с чествования команды после серебряных медалей в Кубке Гагарина. Улыбался — значит, у него всё хорошо, и мне кажется, что Виталий всё видит и доволен тем, как я живу. Я не одна, стараюсь выполнять его желания. Этим и живём, потому что нельзя иначе. Покойтесь с миром, наши ЧЕМПИОНЫ. Мы вас помним и любим »
Источник: sport.rambler.ru
